Мурад покачал головой, глядя на свою фаворитку. Сафие не узнавала его взгляд: холодный, жёсткий… разочарованный.
– Повелитель!
– Возвращайся в свои покои, Сафие.
Мурад убрал руки за спину и развернулся так, что теперь фаворитка видела его в профиль.
– Простите меня, я разгневала вас…
– Иди к детям, Сафие, – не поворачивая головы, повторил Мурад-хан.
Поступок матери его детей был вопиющей наглостью. Прийти вместо девушки, выбранной для него Валиде, да ещё обведя всех вокруг пальца: кому такое позволено? Мурад боялся, что все будут смеяться над ним. Чего доброго, как отцу, султану Селиму, дали обидное прозвище – пьяница, к нему прилипнет что-то похуже! А что может быть оскорбительнее для молодого мужчины, чем сомнения в силе его чресел?
Мурад нахмурился, и Сафие видела, как заходили на его скулах желваки.
Девушке казалось, что земля уходит из под ее ног.
Она предполагала, что любимый будет недоволен, но что дело примет такой оборот – не ожидала. Выйти из покоев султана сейчас – значило пустить прахом все усилия. Нурбану-султан доложат, что падишах провел ночь в одиночестве, и тогда Валиде снова пришлет сыну девушку. И это будет не до смерти запуганная Мехрибан, согласная делать всё, что прикажет Сафие, а наложница, мечтающая родить шехзаде и стать султаншей, во что бы то ни стало…
– Как вам будет угодно, повелитель.
Сафие повернулась лицом к выходу, подняла руку, чтобы коротким стуком дать сигнал страже открыть дверь.
"Что же делать?" – мысли путались в ее голове, не превращаясь решения. "Упасть в обморок? Мурад вызовет лекаря, а уж Нурбану обязательно выяснит, зачем ночью позвали врача. Броситься султану в ноги и умолять о прощении? Это только еще больше разозлит его…"
Из груди Сафие вырвался стон. Мурад сильнее стиснул зубы. По щекам Сафие потекли слезы. В последний раз она посмотрела на своего мужчину и, набравшись решимости, прислонила костяшки пальцев к двери, чтобы постучать.
– Стой!
Мурад поднял руку вверх, задерживая свою фаворитку.
– Ты понимаешь, что никому не позволено решать, кто будет входить в эти покои?!
"Никому кроме вашей матушки!" – вырывался из груди Сафие отчаянный крик, но она сдержала себя.
– Если пожелаете, Повелитель, я сейчас же лично приведу в ваши покои Мехрибан.
Мурад медленно подошёл к девушке и поднял ее лицо за подбородок, мокрый от слез. Он ещё никогда не видел, как плачет его фаворитка. В присутствии Мурада девушка прятала свои печали и горести в дальний угол сундука и захлопывала крышку, как её учила Разие-хатун.
Всегда уверенная, всегда улыбающаяся Сафие сейчас стояла перед ним растерянной и трогательно беззащитной, словно это другой человек.
– Кажется, ты не поняла меня, Сафие. Не ты будешь решать, кто войдёт в мои покои. Я сам решу, кого хочу видеть на своем ложе. И сейчас я хочу…
Мурад сорвал с головы Сафие серебристый платок и запустил пальцы в густую копну ее черных, рассыпавшихся по плечам волос.
– Тебя!
Позже, отдыхая на груди спящего любимого, Сафие смотрела в темноту невидящим взглядом. Она выиграла это сражение, но проиграла войну. Мурад больше не собирался хранить ей верность. И это причиняло фаворитке султана нестерпимую боль.
Выскользнув из постели, Сафие собрала волосы и накинула платок, сдвинув его на лицо. Тихонько постучав в дверь, фаворитка молча направилась в условленное место, где отдала серебристую накидку Мехрибан.
– Возвращайся на этаж наложниц, и не вздумай проболтаться. Будут спрашивать – говори, что повелитель силен и неутомим как лев, а ты – счастливейшая из женщин. Не мне тебя учить, язычок у тебя хорошо подвешен, – отрешенно сказала Сафие.
Мехрибан кивнула. Ожидание измучало ее, она просидела в комнате несколько часов, вздрагивая от каждого шороха. Страх, что всё раскрылось и за ней сейчас придут, вытянул из юной красавицы все силы, и она с облегчением вернулась в комнаты наложниц.
Сафие же, пошатываясь – то ли от усталости, то ли от горя – направилась в свои покои. Делить Мурада с другой женщиной было для нее немыслимо, невозможно, но отныне – неизбежно.
Читать далее НАЖМИТЕ ➡️ здесь